Николай Зенькович - ЦК закрыт, все ушли... [Очень личная книга]
В начале 1991 года Валерий Иванович пригласил меня для конфиденциальной беседы, в ходе которой предложил перейти из аппарата ЦК КПСС, где я работал, в аппарат президента СССР, во вновь создаваемую информационно-аналитическую группу.
— Это исключительно важное подразделение,— убеждал Валерий Иванович. — В его функции будет входить подготовка материалов непосредственно для Михаила Сергеевича. На основе ежесуточных сводок КГБ, Генштаба, МВД, шифротелеграмм совпосольств.
Предложение было неожиданное, и я попросил два дня на размышления. В условленное время пришел в кабинет руководителя президентской канцелярии с твердым отказом.
— Почему? — искренне удивился Болдин.
— Есть одно обстоятельство...
— Какое?
— Администрация президента СССР — единственное учреждение, где нет партийной организации...
— Это вам представляется подозрительным?
— Да.
— Что ж, вам виднее. — Взгляд Болдина стал равнодушно-холодным.
И вот встреча спустя несколько лет после того памятного разговора. Беседа с согласия Валерия Ивановича идет под диктофонную запись.
— Валерий Иванович, как вы считаете, была ли закономерность в том, что Михаил Сергеевич появился в Кремле? Или это случайность?
— Я думаю, что появление Горбачева в ЦК КПСС и избрание его Генеральным секретарем в значительной мере было не случайным. Дело в том, что в тот период, когда все это происходило, руководство партии и страны было престарелым. По существу единственным мало-мальски подвижным человеком являлся Горбачев.
Этим, собственно, и определилась дальнейшая его судьба, а также судьба страны и партии. Вскоре после прихода Горбачева в Политбюро умер Суслов, вслед за ним Брежнев. После Леонида Ильича партию возглавил Андропов — человек недостаточно здоровый. Несмотря на добрые идеи, которые у него были, осуществить их он не успел, поскольку последние месяцы своей жизни он провел в больнице. По существу с середины сентября 1982 года и до своей кончины в феврале 1984 года он не появлялся в ЦК КПСС. Естественно, что он мог влиять на дела партии и государства в очень незначительной степени.
Его скорая смерть произвела довольно тягостное впечатление, потому что вслед за Брежневым столь скоро ушел из жизни еще один лидер. Всякая смена руководства потрясает прежде всего аппарат управления. Это, конечно, не могло не сказаться на последующих решениях о руководстве партией и страной.
Казалось бы, уже тогда можно было сделать определенные выводы, но в то время был еще жив Устинов и другие деятели, пришедшие к власти в 1964 году вместе с Брежневым. Само собой, они не были заинтересованы в том, чтобы к управлению страной пришел слишком ретивый человек, тем более не их круга. Поэтому делалось все для того, чтобы этот процесс оттянуть. Так возникла фигура Черненко. Наверное, его избрание Генеральным секретарем и доконало все общество. Не буду вдаваться в вопрос о том, насколько он был мудрым или хотя бы подготовленным к этой деятельности. Возраст и состояние здоровья вызвали к нему критическое отношение. В марте 1985 года его не стало. Со смертью третьего лидера подряд за столь короткое время стало ясно, что в руководстве идут негативные процессы, сотрясавшие основы планомерной деятельности в экономике, развитии всего народного хозяйства. В тот период, конечно, все готовы были к любому решению, лишь бы к руководству пришел человек, отличающийся от тех, кто был немощен.
Надо сказать, что в тот период, пожалуй, больше никого не было на глазу. Громыко находился в очень преклонном возрасте, хотя, наверное, вряд ли он сам это осознавал. Во всяком случае, пост главы государства он вряд ли мог занять. То же самое можно сказать о Гришине, да и о всех членах Политбюро, которые оставались от брежневской команды. Следует иметь в виду, что на местах произошла смена руководителей. Если в центре они еще кое-как держались, то в областях, краях, республиках пришла новая генерация, не столь тесно связанная с Брежневым. Поэтому местные партийные функционеры не были особо заинтересованы в том, чтобы держаться за престарелых членов Политбюро из брежневского состава, наоборот, они хотели каким-то образом поменять старое руководство. Таким образом, росла потребность появления более здорового и энергичного руководителя. Но, кроме Горбачева, из «молодежи» мало-мальски претендовать на этот пост было некому. К тому же он сумел поставить дело так, что были скомпрометированы Гришин и Романов. Так была расчищена дорога для появления молодого, во всяком случае более молодого и свежего человека, не связанного с прошлой системой. И когда Черненко скончался, обращать взоры членам ЦК было особенно не на кого.
Лигачев тоже был в возрасте, Ельцина никто фактически не знал. Пришедшие в андроповские времена новые члены Секретариата ЦК, в том числе Рыжков, были мало кому известны, к тому же они не имели опыта крупной партийной работы. Поэтому взяли то, что было на виду. Это сегодня мы можем рассуждать на тему о том, правильный был сделан выбор или неправильный, а в ту пору надо было скорее принимать решение. Тем более Горбачеву удалось поставить дело таким образом, что Пленум ЦК был назначен на следующий день после смерти Черненко, то есть не прошло еще и суток, никто не успел осмыслить происшедшее, подобрать какие-то иные варианты. Скоропалительно состоялся пленум, а перед ним столь же поспешно заседание Политбюро. В этом смысле, безусловно, Горбачев появился случайно, но эта случайность имела определенные объективные условия, ибо он все-таки обладал качествами, которых недоставало у других претендентов, а именно: молодости и энергии. Не следует забывать и того немаловажного обстоятельства, что прежде чем Горбачев стал Генеральным секретарем, он прошел все предварительные ступеньки, выдвинувшись в секретари ЦК, побывав в качестве кандидата в члены Политбюро, а затем и члена Политбюро.
— О его выдвижении секретарем ЦК. Очень много ходит разговоров о том, как он сменил на этом посту Кулакова. О Федоре Давыдовиче немало разных инсинуаций, версий скоропостижной смерти: застрелился, перепил, отравлен в результате злого умысла, козней. Не расчищали ли Горбачеву дорогу уже тогда?
— Горбачев из той когорты людей, которые делают свою судьбу своими руками. Он хорошо просчитывал все шаги — как выбраться из Ставрополья в Москву, как из «рядовых» секретарей ЦК стать Генеральным. Вернувшись в родные места после окончания юридического факультета МГУ, он не стал работать на поприще юриста, а пришел в крайком партии и попросил, чтобы ему подобрали какую-либо руководящую работу. При этом высказал пожелание, что поскольку он имеет опыт работы в комсомоле, было бы неплохо, если бы ему предоставили возможность заниматься подобной деятельностью и на родине. То есть я хочу сказать, что он не ждал милостей от судьбы, а делал свою судьбу сам. Естественно, с помощью супруги, выступавшей в роли генератора, стимулировавшего его кипучую натуру.
Поначалу выдвинув себя на поприще комсомольской работы, он, конечно, многое сделал для того, чтобы пройти все остальные ступеньки. Бесспорно, он умел это делать. Говорун он отменный. Он мог произносить красивые, пускай и непонятные, слова. Это производило впечатление. Только потом люди начали соображать, что они слышат голос, но не вполне понимают, о чем идет речь.
Особые знаки внимания он стал оказывать влиятельным лицам из Москвы, которые часто бывали на Ставрополье. Это, как известно, край курортный, предгорья всегда славились минеральными водами, там еще с прошлого века собиралась вся элита, вся интеллектуальная часть российского общества, там можно было хорошо отдохнуть, подлечиться. И он, естественно, эти возможности использовал. Особенно когда перешел на партийную работу.
Туда приезжали на отдых и лечение многие влиятельные лица из Политбюро— Брежнев, Косыгин, Андропов, Черненко, Кириленко. Я уже не говорю о министрах, руководителях Госплана, Госснаба. Естественно, он принимал высоких гостей, создавал им необходимый комфорт в зависимости от их увлечений. Застолья были по-кавказски богатыми и щедрыми.
Гостеприимный хозяин заботился и о членах семей московских руководителей. Если приезжала, например, дочь Брежнева с мужем, он встречал их и проводил с ними время так, как будто приехал сам Генеральный секретарь. Он отлично понимал, что через детей сильных мира сего, через близких к Генеральному секретарю людей он может добиться большего, чем непосредственно от самого Брежнева. Он сопровождал дочь Леонида Ильича в баню, устраивал для нее различные показательные застолья и прочее. Это была, может быть, ему и не очень приятная, но пенка. Он не скрывал перед близкими ему людьми, что это нужно ему для дела. Для какого — это стало ясно позднее. То же самое было и по отношению к супруге Громыко, дочери Суслова, которые туда приезжали отдыхать. Список именитых чад можно продолжить. Однажды в узком кругу он высказался так: ну как не сделать вот это, может быть, и не очень законное действо, поспособствовать кому-то, если те, для кого он делает блага, могут отозваться о нем хорошо на самом верху? Следуя этой логике, он часто направлял различные подарки членам Политбюро. Я не хочу сказать, что это всегда были материальные ценности, я этого не знаю, но то, что по его заданиям отправлялись в Ленинград для того же Романова цветы и прочие знаки внимания — это хорошо известно.
